Гостиная, куда провели мирового судью, более всего походила на шкатулку с сокровищами кокотки, где аляповато-роскошные украшения соседствовали с дешевенькими поделками, создавая убийственно безвкусное сочетание.

Госпожа Царина приняла господина Рельского со всей возможной приветливостью, не менее часа развлекая свежими столичными сплетнями. Племянник участия в беседе почти не принимал, по большей части отделываясь короткими репликами.

Мировой судья охотно поддерживал разговор, хотя светские новости не слишком интересовали его, и украдкой разглядывал господина Щеглова. Этот джентльмен оказался совсем молодым юношей, лет двадцати, приятной наружности и с безупречными манерами. Некоторая слащавость в его облике, должно быть, приходилась по сердцу девушкам, а налет томной манерности выдавал желание казаться искушенным и пресыщенным жизнью, что в столь юном возрасте выглядело забавно. Вообще господин Щеглов имел такой вид, будто за ним постоянно следует личный куафер, поправляя бакенбарды и завитые смоляные локоны.

– Прошу меня извинить, – обратился к хозяйке дома господин Рельский, улучив паузу в бесконечном потоке сплетен, – я приехал обсудить с вашим племянником один щекотливый вопрос и вынужден просить оставить нас наедине.

Госпожа Царина, изнывая от любопытства, вежливо сослалась на срочные дела и ушла.

– О чем вы хотели поговорить со мной? – очнулся от ленивой задумчивости господин Щеглов.

Мировой судья сложил пальцы домиком и внимательно взглянул на своего визави.

– Почему вы так часто появлялись в библиотеке? – прямо спросил он.

– Ах, вот оно что! – молодой человек рассмеялся, и в его голосе послышалось облегчение и даже игривость. – Думаю, вы встречали барышню Гарышеву? Очень миловидная девушка, вот я и решил ею заняться.

– Заняться? – повторил господин Рельский, приподняв брови. Подозрительная готовность отвечать на щекотливые вопросы его несколько насторожила.

– Да. – Господин Щеглов развел руками, будто недоумевая, что может тут быть неясно. – Проще говоря, я решил завести небольшую интрижку.

– Вам не кажется, что это… – мировой судья запнулся, подбирая слова, и хлестко закончил: – недостойно?

– Помилуйте! – воскликнул тот с усмешкой. – Она не из знатного рода, небогата и даже работает по найму. Разве она заслуживает большего?

– Думаю, да, – ответил господин Рельский медленно.

Молодой человек перестал разыгрывать легкомысленного волокиту, а взгляд его сделался жестким.

– Это не ваше дело. Я ответил на вопрос – бестактный, хочу заметить! Прочее пусть остается на моей совести!

– Полагаю, вы правы – это не мое дело, – подтвердил мировой судья, решив позже непременно поговорить об этом с госпожой Черновой. – Значит, вы утверждаете, что бывали в библиотеке только ради прекрасных глаз барышни Гарышевой?

– Я ведь уже сказал вам! – вздохнул господин Щеглов. – Но могу повторить еще раз, если угодно.

– И вы не брали у нее ключи? – настаивал господин Рельский.

– Какие ключи? – спросил молодой человек утомленно. – Послушайте, это же смешно! Какое я имею отношение к той гадкой истории?!

– Пока не знаю, – процедил господин Рельский. – Но уверяю вас, непременно это выясню! Честь имею.

Он весьма холодно откланялся, попросив передать извинения хозяйке дома. Сбежал по ступенькам, почему-то донельзя раздраженный этим молодым хлыщом, одетым по последней моде, и его пренебрежительными рассуждениями о работающих по найму дамах и девицах. Его весьма это задело и настроило резко против господина Щеглова. Пожалуй, мировой судья был совсем не прочь, чтобы искомым преступником оказался оный господин, о чем и размышлял по дороге в имение господ Шоровых.

Последних дома не оказалось, а слуга охотно сообщил, что они отправились в Чернов-парк. Господин Рельский поспешил туда, но застал Софию уже в одиночестве.

Глава 13

Визит господ Шоровых явно расстроил госпожу Чернову. Роза, которую она обрезала, лишилась большей части своей кроны, но вооруженная секатором София продолжала ее безжалостно обстригать, притом с таким видом, будто само это действие доставляло ей несказанное удовольствие.

Поприветствовав ее, господин Рельский чуть склонил набок голову, помолчал немного, а потом заметил осторожно:

– Простите, я полагаю, цветок ни в чем не повинен…

Госпожа Чернова посмотрела на него с недоумением, потом перевела взгляд на собственные руки, продолжающие машинально терзать несчастное растение, и, вспыхнув от досады, торопливо спрятала руки за спину.

Господин Рельский прикусил губу, чтобы не рассмеяться, настолько она в этот момент походила на набедокурившую маленькую девочку.

– Пойдемте в дом, – предложила хозяйка поспешно.

Едва мировой судья собрался последовать приглашению, как на подъездной аллее показалась знакомая фигура.

Дракон шагал размашисто и стремительно, так что слуга, ведущий в поводу каракового жеребца, с трудом за ним поспевал. В этом был весь Шеранн – нацеленный вперед, порывистый и, кажется, готовый в любую минуту взмыть ввысь. Лакей почти бежал, что-то осторожно прижимая к груди и страдальчески морщась, но не смел возражать.

Господин Рельский и госпожа Чернова замерли на месте, ожидая приближения дракона.

Тот небрежно кивнул мировому судье и куда сердечнее обратился к молодой женщине, взяв обеими руками ее тонкую кисть:

– Рад снова вас видеть. Позвольте преподнести вам небольшой подарок.

Дракон сделал знак следовавшему за ним слуге, который косился на хозяина с неким священным ужасом, он достал из-за пазухи… крошечного рыжего котенка и протянул Софии. Что же, подарок и в самом деле оказался совсем небольшим.

Вдова немного поколебалась, но, найдя, что принять такой презент вполне прилично, взяла на руки пищащий комочек.

Вручив зверька госпоже Черновой, лакей проворно ретировался.

– Эту прелесть мне подкинули прямо в постель нынешним утром. Видно, местные жители припомнили, что кошки чуют порождения зла и даже способны их изгонять, – с непередаваемой иронией поведал дракон. – Конечно, кошечка изрядно меня исцарапала, но я почему-то не истаял смрадным дымом, чем наверняка кое-кого очень разочаровал.

Он протянул руку к рыжей задире, и та сразу зашипела, вздыбив шерсть на загривке, хотя до того тихо млела на руках у госпожи Черновой, подставив ласке любопытный нос.

– Почему она на вас так реагирует? – с любопытством спросила София, невольно улыбаясь обрисованной сцене.

– Я хищник, – пожал плечами Шеранн и добавил с обезоруживающей улыбкой: – Притом куда более крупный и опасный, чем эта кошечка. Однако она пренебрегает этим обстоятельством и бросается в бой.

– Надо же, как много они успели за ночь! – пробормотала София рассеянно, гладя подношение, которое свернулось клубочком, едва угроза в лице дракона отодвинулась. Молодая женщина предпочла не обратить внимания на намеки Шеранна, поскольку всякие упоминания о его звериной натуре несказанно ее конфузили.

Погожий день и цветущий сад будто поблекли, отступили в сторону, сделавшись лишь декорациями для этой пары. До предела напряженные чувства Софии улавливали малейшие чувства дракона, будто рябь пробегающие по его лицу, а Шеранн не отводил взгляда от своей очаровательной добычи. Их полнейшая сосредоточенность друг на друге бросалась в глаза и была почти неприличной.

Впрочем, господин Рельский вовсе не желал становиться простым статистом.

– Что еще они успели? – ухватившись за оговорку, уточнил он, хмурясь.

– Право, ничего особенного, – попыталась увильнуть госпожа Чернова, но мирового судью едва ли можно было столь неуклюже обмануть, и Софии пришлось рассказывать…

– Доходчиво, – заключил господин Рельский, выслушав сие немудреное повествование. – Вижу, наши драгоценные знакомые уже окончательно определились, кого считать виновным.

Молодая вдова взглянула на него и невольно поежилась, настолько сурово и непреклонно он выглядел: сжатые в нитку губы, чуть прищуренные серые глаза, в которых читалась неприкрытая ярость. В этот момент он походил на ощерившего клыки пса, готового немедля вцепиться в глотку обидчику.